«Папа – герой на небе»

Фото: личный архив
Юлия Галиханова в кителе своего погибшего мужа.

Вдова Марата Галиханова рассказала, как учится заново жить.

Белоруска Юлия Галиханова говорит, что никогда не плачет на могиле мужа: «Марат не любил видеть слёзы». Её супруг, чуваш Марат Галиханов, – старший лейтенант, командир взвода противотанковых управляемых ракет батареи ПТУР 31-й отдельной гвардейской десантно-­штурмовой бригады, погиб на СВО в 2022 году.

Вместе с другими вдовами бойцов Юлия поддерживает семьи тех, кто воюет за Родину и навещает ребят в госпиталях.

«Надо тебя в жёны брать»

– Юлия, как вы познакомились с Маратом, как начиналась ваша история любви?

– Это было 5 декабря. Подруга встречалась с парнем, который служил вместе с моим Маратом. Мы приехали с ней в гости, и там я его и встретила. Шёл 2016 год. Я уронила случайно чайник и начала воду вытирать. Марат входит в кухню, видит это и говорит: «Две минуты в гостях, а уже моет полы, надо тебя в жёны брать».

Поженились мы через три года. Ну как поженились, просто съездили вчетвером в загс и расписались. Кто был с нами? Моя старшая дочь и её парень.

– Сколько лет вашей второй дочери?

– Пятый год идёт. «Это моя принцесса будет», – говорил Марат, когда мы её ждали. Когда родилась Милана, муж сказал, что дочь будет мусульманкой, как он сам. «Ну хорошо, как ты решишь, так и будет», – согласилась я.

У меня папа – белорус и католик, и я тоже католичка. Но разве наша семья первая, в которой муж и жена разной веры?

«Мояш, всё хорошо»

– При каких обстоятельствах Марат ушёл на СВО?

– Он там был с первого дня. Два месяца не выходил на связь вообще, это были тяжёлые дни, мы в чатах с девочками друг друга поддер­живали. Когда в первый раз я услышала голос мужа и поняла, что с ним всё хорошо, была на седьмом небе от счастья. Он позвонил мне в Телеграме и громко крикнул: «Мояш, всё хорошо, я живой». Мояш – это ласковое обращение к любимому человеку. «Моя» значит. Марат так меня называл. Перед его отъездом мы с ним договорились: каждый день в 10 часов вечера будем смотреть на луну и так общаться. Я всё мысленно передавала ему, а он – мне. Молилась за него, а он – за нас. И конечно, написала ему письмо. Одно, больше не успела.

17 мая Марат позвонил мне, это был наш последний разговор. Что сказал? «Мы завтра утром выдвигаемся». И всё… Помню, мы с ним договорились дочери купить кулончик. Встаю 25 мая и зову старшую дочь Алину: «Давай сходим в мечеть, Милане нужно купить кулон. Я Марату обещала сделать это. И всё никак не соберусь». И вот я покупаю этот кулончик, отправляю ему фото в Телеграме. Как потом выяснилось, где-то в районе 4 часов 25 мая 2022 года он погиб во Владимировке. Из его вещей, что мне вернули, собственно говоря, письмо и осталось. Всё в его крови. Он его с собой носил и погиб с ним.

– Как вы сообщили дочери о том, что папы больше нет?

– Милане было два с половиной года, когда он ушёл. Я ей сказала так: «Наш папа – герой. Он защищал нас. У него такая работа. Вот у тебя мама тортики печёт, мама так работает, а папа защищал нас. И так получилось, что он на небушко улетел». Дочка спросила: «Он погиб?» – «Да, дочь».

В прошлом году я Марату памятник поставила. Мои слёзы для Марата всегда трагедией были, поэтому я на могиле у него стараюсь не плакать. И дочка не выносит моих слёз. Если я заплачу, начинает петь песенку. Я говорю: «Что-то случилось, Мила?» Она отвечает: «Мне папа сказал, чтобы я тебя развеселила, потому что тебе грустно». Или я не ела давно, дочка протягивает мне сосиску: «Мама, папа сказал поесть». Откуда она это берёт? Видимо, дети знают что-то такое, чего не знаем мы – взрослые.

Марат Галиханов мечтал именно о дочери и называл Милану «моя принцесса». По словам Юлии, девочка растёт его копией. Фото: личный архив

Любовь на всю жизнь

– Я задам вам сложный во­прос. А сами вы как пережили смерть любимого?

– Это трагедия моей жизни – была и есть. И будет. А ещё мне сообщил о смерти Марата не тот человек, который уполномочен был это делать. Мне позвонила слегка нетрезвая жена другого командира нашего подразделения. Чтобы вам было понятнее, в батарее 35 человек, на них 3 командира. Это мой муж и ещё двое. И вот у них у каждого приблизительно 8–9 человек бойцов. Так вот, я с ребёнком пошла за молоком в «Пятёрочку», и тут звонок этой женщины. Спросила её: «Новости есть от наших парней, что там слышно?» – «Юля, у тебя погиб Марат, всё уже». И положила трубку. Она не должна была так делать. Реакция моя могла быть любой. Я могла с ребёнком под машину броситься, кто бы за это отвечал?

– Как вы нашли в себе силы жить дальше?

– У меня маленькая дочь на руках. Потом, я точно знаю, что моя помощь нужна другим людям. На днях мы с девочками, жёнами солдат и офицеров, ездили в госпиталь к бойцам. На Масленицу вот кормили блинами наших раненых воинов.

И конечно, я психологически помогаю женщинам-вдовам и тем, у кого мужья пропали без вести. Они звонят и говорят: «Не могу больше». И мы часами разговариваем, я слушаю, утешаю, убеждаю, что нужно найти силы жить – ради детей, ради наших мужей, которые нас защищали. Мы не можем быть слабыми. Им бы тяжело было узнать, что мы не справились.

На 8 Марта мы провели дефиле в кителях наших погибших мужей. Написали им письма, я уверена, что наши любимые нас услышали… В письме к моему Марату есть такие слова: «Я учусь жить заново. Боль не утихает, но не могу показать это нашей принцессе. Она – абсолютная копия тебя, спасибо тебе за неё, родной. Она говорит: «Папа на небушке, мой Герой». Безумно люблю тебя и пронесу любовь к тебе на всю оставшуюся жизнь. Ты – наш Герой!»