Время правильного патриотизма

Президент фондов «Русский очаг» и «Москва и москвичи» Галли Монастырёва - коренная москвичка в 12-м поколении. Она по-настоящему любит город и почти всё своё время отдаёт общественной деятельности.

Активность Галли, конечно же, родом из детства. Её папа был замминистра сельского строительства РСФСР, мама работала в Агентстве печати «Новости». Лето маленькая Галли проводила в пионерском лагере «Юный корреспондент», где издавалась самая настоящая газета. «Мы были вечно заняты, - вспоминает она. - И могли реализовывать себя так, как нам нравилось».

Всё лучшее есть у нас

- Галли, многие из тех, кто «родом из СССР», сетуют, что раньше было лучше. На ваш взгляд, сейчас чего-то не хватает?

- Безусловно, не хватает... Тогда мы были молоды и веселы. (Улыбается.) Но всему своё время...  

Многие говорят, где-то в Германии, в Америке, во Франции лучше. Да не лучше! Если вы туда приезжаете туристами, одно. Я всегда считала себя космополитом, думала, что смогу жить в любой стране. Ничего подобного! Мой муж работал по контракту в Германии, а во мне течёт немецкая кровь, мне было там комфортно, но смысл потерялся. Я не могла найти себе там правильное применение.

Да, в Советском Союзе были свои недостатки, свои плюсы. Но и сейчас мы живём в прекрасное время, в котором есть место правильному патриотизму. Я смотрю на своих детей и очень рада, что никто их не заставляет любить родину. При этом мой сын (ему 17), чем больше путешествует по Европе, тем больше любит свою страну, так же и дочь (ей 27 лет). Сын - одарённый ребёнок, и, было время, ему предлагали учиться за границей, но он отказался со словами: «Мам, лучшая математическая школа у нас в стране, через 5 лет весь мир будет учиться математике именно в России, какой смысл куда-то ехать?!» Сейчас он учится в колледже космического машиностроения, их 30 человек в группе, и все хотят стать инженерами. Поэтому, когда говорят, что сейчас какое-то не такое поколение, знаете, и в нашем поколении портвейн в подъезде пили и хулиганили... Всё-таки оптимизма относительно будущего нашего отечества сейчас больше.

Атлас русского зарубежья

- Вы возглавляете два фонда, один из них - «Русский очаг», чем он занимается?

- Сохранением русского культурного, исторического наследия за рубежом. У меня достаточно большая семья, род Монастырёвых идёт с XIII в. 7 моих прадедов носили вот такие чудесные имена - Нестор, Уалент, Дий, Баян, Таллий, Сократ. Уалент (непосредственно мой прадед) был архитектором. Их отец - деканом юридического факультета МГУ, юристом Священного синода. Все дети заканчивали юридический факультет МГУ, а потом могли заниматься чем хотели. Уалент поступил в Бауманку, тогда Высшее техническое училище, на факультет архитектуры. Сократ хотел стать лётчиком, улетел в Одессу, тогда там существовала единственная лётная школа. А Нестор хотел стать моряком и уехал в Санкт-Петербург, где только открыли первую школу офицеров-подводников. Когда наступил 1917 год, Сократ оказался на стороне красных. Он стал выдающимся лётчиком, был другом Кирова, служил в 11-м воздушном флоте, летал на Кавказ, первый и единственный совершил перелёт из Москвы в Баку, за что в 1922 году был награждён орденом Красного Знамени Азербайджана под номером 2, в Баку ему был поставлен памятник.

А Нестор оказался в составе белой армии. В 1920 году, когда в Севастополе произошёл великий исход, 126 кораблей покинули наши берега, в том числе три подводные лодки, одной из них руководил мой прадед. Потом весь российский флот был эвакуирован из Турции в Тунис. Нестор писал книги, издавал Бизертинский морской сборник, который сейчас находится в Ленинской библиотеке. Хотя офицеры в любой момент были готовы вернуться обратно, Нестор так и остался в Тунисе, там и похоронен.

В конце 1990-х началось восстановление истории белой эмиграции. И однажды была привезена рукопись из Сан-Франциско, где существует самый большой морской архив белой гвардии. Выяснилось, что это единственные дневниковые записи о том исходе, а всё, что об этом писал Пикуль, - историческое фэнтези, основанное на архивах, но ведь он не мог знать, о чём думали офицеры. Я прочитала эти дневники, и мой мир полностью перевернулся. Я поняла, что должна рассказать россиянам о том, сколько русская эмиграция сделала за границей. Я пошла работать в Дом русского зарубежья, мы тогда открыли проект «Русский Карфаген» по возрождению и популяризации памяти именно российского императорского флота. С этого всё и началось...

Мы начали заниматься кладбищем и русским храмом в Тунисе, стали издавать книги, делать выставки. История продолжилась в Марокко, Египте, Парагвае... Сейчас мы готовим к изданию атлас русского зарубежья, это не научный, а популярный сборник для детей, для юношества, чтобы они знали, сколько сделали русские офицеры практически в любой стране мира. Да, все колонии называли себя «русскими очагами», поэтому и мы назвали так фонд.

В 2010 году вместе с Фондом Андрея Первозванного мы отправились в большой морской поход: шли из Италии в Севастополь, по местам, где существовали русские лагеря. Русские кладбища за границей были бесхозными, государство ухаживало только за кладбищами, где похоронены воины ВОВ. Например, тунисские власти долгое время пытались кладбище снести, чтобы построить... стадион. И только благодаря тому, что это общее кладбище с французами, оно сохранилось. Свою задачу мы видели в том, чтобы привлечь внимание государства. Собственно, благодаря этому походу всё получилось: ведётся большая работа, есть комиссия, которую возглавляет Сергей Лавров, каждый год выбираются страны, куда будут выделяться деньги. Фонд «Русский очаг» поставленные задачи выполнил. Поэтому мы его заморозили. Если уже занимается этим государство, мы можем лишь приехать, поклониться, возложить цветы.

И мы обратили взоры на Москву...

«Понаоставались тут»...

- Так появился фонд «Москва и москвичи»?

- Да. Сестра моей бабушки по маминой линии была женой сына Гиляровского. У нас дома остался огромный архив, связанный с Владимиром Алексеевичем Гиляровским. Николай Морозов был личным секретарём, и я в 2009-м уговорила свою семью передать городу весь архив, чтобы открылся музей Гиляровского в Москве. Имеется в виду музей быта начала XX в. К сожалению, до сих пор музей не открыт, но я надеюсь, что вот-вот... Сейчас он находится, так сказать, под патронажем Музея Москвы, они обещают скорое открытие. Есть некий кластер коренных москвичей (о них иногда говорят, «понаоставались тут»). И мы поняли, что только через культуру, через просвещение сможем говорить людям, что москвич - не злобный лентяй, вечно пьющий мартини, ведущий праздный образ жизни человек, которому ничего не надо делать, так как у него всё есть. Москвичи - большие труженики, добродушные, гостеприимные, хлебосольные, с купеческим размахом. Это как раз то, что отличает нас от чопорного, более эстетского Санкт-Петербурга...

Где витает дух старой Москвы? Дают ли сегодня роскошные балы? И как надо показывать город иностранцам? Продолжение разговора с Галли Монастырёвой - в следующем номере.